Quote (Gурджиев)

Какое это имеет отношение к жизни?..

Смотря что Вы подразумеваете под "отношением к жизни". Я не хочу писАть детективы и любовные романы.

Quote (Gурджиев)

Или так задумано?

Именно. Для того, чтобы обратить внимание на существование вещей, которые мы не в состоянии себе даже представить. Наши представления о мире в корне отличаются от объективной истины. Более того, мы очень мало знаем о нем, и вот эта линия горизонта - абстрактная грань между истиной и познанием.

Quote (Gурджиев)

Вы гностик?

Никогда не задумывался над этим... Наверное, да. Я считаю, что если существует что-то объективное, то оно доступно познанию. В том числе и мир. Может быть, абсолютное знание невозможно лишь по причине бесконечности пути к нему (или бесконечности мира?)

Quote (Gурджиев)

может Вы мне объясните мне - "ЧТО ,или нет, лучше - что это такое?"

Владение объективной истиной суть владение знанием, верным для всех и всегда.

Quote (Gурджиев)

Я не уверен, что она вообще существует...

Но ведь никто не мешает заниматься ее поисками.

Quote (McShooroop)

Аффтар посчитал нужным так написать и ничего с этим не поделаешь

Нет, Gурджиев прав. Обсуждение и здравая критика - не плохо. Вот лицемерие, лесть и игнор - действительно плохо.

Quote (Gурджиев)

Не эти ли поиски "единственной и неопровержимой" соответственно "уполноченными по любви и спасению человечества" в конечном итоге приводит к войнам?

Думаю, у войн другие причины. Они как-то больше связаны с чем-то "земным".

Должен ли быть предел?

* * *

Кэти была единственной, кого я когда-либо любил. Когда она сказала, что не хочет меня больше видеть, мой мир рухнул. Не знаю теперь, куда деваться. Не знаю, как дальше жить. Я очень хочу умереть – можно было бы, к примеру, повеситься, спрыгнуть с крыши высотного дома, отравить себя какой-нибудь гадостью… Впрочем, многое можно сделать с собой, чтобы избавиться от необходимости терпеть жизнь. Мне мешают лишь два обстоятельства: я страшно боюсь смерти и все еще надеюсь, что Кэти осознает всю истинность и глубину моих чувств к ней.
Ведь у нас все было прекрасно – я чувствовал себя самым счастливым человеком на планете. Меня переполняли такие эмоции, которые и словами-то выразить невозможно, поэтому я не стану даже пытаться этого делать. Что касается Кэти, то теперь я ничего не могу с уверенностью утверждать, но тогда мне казалось, что она тоже переполнена счастьем. Видимо, я был очень глуп, поскольку сразу должен был догадаться, что не может быть двоих «самых счастливых». Подумайте сами – разве существуют две самые высокие горы? Нет, высочайшей может быть только одна. А вторая в сравнении с ней уже ничего не значит…

Сегодня отличная погода, вполне соответствующая летнему вечеру. Солнце медленно ползет за горизонт, унося с собой свет, который обрушивался на нас в течение дня. Скоро наступят сумерки, а за ними придет ночь. Небо озарится тысячами звезд, тысячами миров, за которыми, скрываются еще миллионы. Но и это не последний рубеж – далее следуют миллиарды, сотни миллиардов, триллионы светил, они объединяются в звездные скопления и галактики, которые в свою очередь являются лишь крохотными частями скоплений галактик…
Восхитительна игра бесконечности.
Днем, при свете солнечных лучей, которые делают небо несколько однообразным, я довольно долго спал, чтобы ночью, лежа на траве, не забыться сном. Нужно лишь дойти до моего излюбленного места – именно оно открывает глазам очень хороший обзор и предохраняет от света ночных улиц, губительного для звезд. Именно там я смогу полностью погрузиться в небо. Именно там я буду с грустью провожать полеты падающих звезд и с не меньшей грустью загадывать желания, будучи уверенным в том, что они не исполнятся.

- Юноша, я часто видел тебя здесь, - заговорил мужчина, пока я с раскрытым от удивления ртом стоял за его спиной, - Ты приходишь на это место каждый раз, когда небо не заволакивают облака, и целыми ночами устремляешь свой острый молодой взгляд в эту стену, - он указал пальцем вверх и на некоторое время обернулся, чтобы посмотреть на меня.
Я не сообразил, сколько ему лет, но по всей видимости не больше пятидесяти. Его лицо не слишком морщинисто, никаких признаков растительности на лице не заметно, да и длинные, красивые волосы незнакомца еще не очень сильно тронула седина. Он сидел на земле, скрестив ноги, и сжимал обеими руками длинный и довольно кривой посох. Сидел на том самом месте, где люблю проводить ночи я.
- Вижу, ты напуган, - он слабо улыбнулся, - Не бойся. Меня зовут Райан. Я веду одинокую бродячую жизнь, и не в моих правилах причинять людям вред. По-моему, с ними куда интереснее разговаривать. Давай и с тобой поговорим. Я не отниму у тебя слишком много времени.
Я несмело подошел к нему и уселся рядом, робко спросив:
- Что значит «одинокая бродячая жизнь»?
Мужчина снова улыбнулся и ответил:
- Здесь нет никакого скрытого смысла. Конечно, иногда я останавливаюсь где-нибудь, провожу на одном месте несколько дней, но что бы ни случилось, не остаюсь надолго. Кроме того, у меня никогда нет спутников, - он тяжело вздохнул и надолго замолчал.
Странное дело - голос его действовал успокаивающе, и после первых же произнесенных Райаном слов я понял, что хочу слушать его снова и снова. Но тишина затягивалась, поэтому я повернулся к нему и тихо спросил:
- Почему?
Тот задумчиво почесал подбородок и ответил:
- Наверное потому, что привязанность не приводит ни к чему хорошему.
Солнце уже довольно далеко ушло за горизонт - оно словно тонуло в нем и погружалось все глубже и глубже, оставляя на поверхности лишь тусклые следы своего недавнего существования. На небе начали зажигаться первые звезды, еще не настолько яркие, чтобы вызывать благоговейный восторг при взгляде на их мерцание. Я украдкой посмотрел на Райана. Он поднял голову вверх и наблюдал за вечерней темнотой неба.
- Вот посмотри, - вдруг спокойно сказал он и указал на звезды, - ты постоянно приходишь сюда и уже не представляешь себя без этого зрелища. Чем оно тебя так привлекает?
Я немного подумал и сказал:
- Ну, это просто красиво…
Райан ухмыльнулся.
- Нет, это не просто красиво, - поправился я, - это восхитительно! К тому же, все это заставляет задуматься о своей незначительности, о том, насколько мелок человек в этом океане, но как он силен духом, раз способен охватить всю эту необъятность разумом.
- Ты плохо себе представляешь возможности человека и величие мира. И переоцениваешь глубину небес. Ты привяжешься к этой мысли и если когда-нибудь узнаешь, что не прав, можешь сойти с ума.
Я не совсем понял эти слова и вопросительно посмотрел на собеседника. Он продолжал:
- Твое сознание принимает действительность такой, какой ты ее себе представляешь. Или такой, какой тебя заставляют ее считать. Вот, к примеру, сколько, по твоему, до той звезды? - он указал на Вегу, самую яркую звезду созвездия Лиры и одну из самых ярких в северном полушарии, которая одной из первых появляется на небесном своде при наступлении сумерек.
- Двадцать шесть с половиной световых лет, - почти не задумываясь, ответил я.
- Как же ты отреагируешь, если я скажу тебе, что до нее не более ста тысяч километров?
Я рассмеялся. Райан снова посмотрел наверх, в сгущающуюся темноту, и подождал, пока у меня закончится приступ смеха. Потом повернулся ко мне лицом в ожидании вопросов, которые, по его мнению, я должен был непременно задать. Ему не пришлось долго ждать.
- А сколько же, по вашему, до Луны, до Солнца? - спросил я, - Сколько до других планет и звезд? И какое расстояние нужно покрыть, чтобы долететь до соседних галактик?
- Не более ста тысяч километров.
- Но этого не может быть! - воскликнул я.
- Представь себе попугая, запертого в клетке. Разве ему не хочется вырваться на свободу? Проведя аналогию с человеком, ты поймешь, что мы, люди, тоже не желаем осознавать, что заперты в клетке и, в отличие от попугая, даже не можем увидеть то, что находится за ее пределами. Человек должен постоянно к чему-то стремиться, чтобы поддерживать огонь в очаге своей жизни. Но люди достигли границы видимого мира, осознав, что дальше дороги нет и что все эти звезды, - Райан обвел рукой небесный свод, - лишь декорация.
- А как же полеты на Луну, запуски кораблей к другим планетам? Как же измерения расстояний до звезд? - не унимался я.
- Поверь, правящие круги не настолько глупы, чтобы дать вам понять, что человечество никогда не покинет своей планеты. И средства массовой информации делают свое дело. Пусть не очень справедливое и честное, но оно поддерживает в нас стремления, мечты и надежды на большое будущее. Хотя на самом деле, возможно, мы являемся лишь чьей-то игрушкой, запертой и лишенной возможности видеть, что происходит снаружи.
- Не верю, - категорически заявил я.
- Я и не ожидал другого, - сказал Райан, - ведь твое сознание не привыкло к такому взгляду. Даже более того, оно его вовсе не рассматривало как одну из возможностей устройства мира. Но кто знает, может быть, это задумано не случайно… Рассуждая о глубине небес и незначительности человека в ней, ты был прав с точностью до наоборот. Ведь глубина на самом деле небольшая, а возможности разума – безграничны. Предела не существует.
Я молчал, уткнувшись взглядом в небо, в эту россыпь светящихся точек, и размышлял об истинности слов Райана. А что, если он на самом деле прав? Что, если небо действительно является всего лишь стеной, отгораживающей нас от чего-то внешнего. Да и существует ли что-нибудь за пределами этой стены? Новый знакомый прервал мои размышления, став медленно подниматься на ноги, опираясь на посох и говоря:
- Ну ладно, юноша, я обещал, что не отниму у тебя много времени. Я привык выполнять свои обещания. И теперь мне пора уходить.
Он ушел, напоследок сказав лишь: «Восхитительна игра в бесконечность». А я только теперь сообразил, что даже не назвал ему своего имени…

На следующий день мне позвонила Кэти. Она хотела всего лишь извиниться за то, что, возможно, обидела меня словами, сказанными в тот вечер, когда мы разговаривали в последний раз. Вы себе представить не можете, насколько прекрасным был ее голос! Разумеется, я сказал ей, что все прощаю. Хотя если хорошенько поразмыслить, то я и не обижался вовсе – кажется, я уже упоминал, что люблю ее.
Вечером мы с ней встретились и немного прогулялись, разговаривая о разных мелочах, и я вдруг осознал, что вел себя как полный идиот, пытаясь скрыть под словом «любовь» инстинкты собственника. Теперь, смотря на ее милую улыбку и столь прекрасные для моих глаз черты лица, слушая ее по-детски беззаботный смех, я понимаю, что это и есть то, ради чего стоит жить. Меня одолевает такой заряд положительных эмоций и стремления окружить Кэти самым лучшим, что есть в этом, столь небольшом, мире, что я чувствую себя самым счастливым человеком лишь от этого. Согласится ли она снова стать моей девушкой, зависит лишь от нее. Но для меня это уже не будет играть решающей роли – я не захочу умирать из-за подобных мелочей.
Я рассказал Кэти о моем разговоре с Райаном. Она, конечно, засомневалась в правдивости рассказа, но уж в том, что Райан был сумасшедшим, она сразу же стала уверена. Но все-таки, когда мой рассказ подошел к концу, Кэти посмотрела мне в глаза и спросила совершенно серьезно:
- Александр, ты поверил старику? Ты поверил ему насчет глубины небес?
Я улыбнулся, обнял девушку и прошептал ей на ухо:
- Конечно нет, Кэти. Ни единому слову…

Возможно, мы вдвоем когда-нибудь станем самыми счастливыми. Даже не смотря на всю парадоксальность такой возможности.
Потому что предела не существует.

Quote (Gурджиев)

А почему имена у героев какие-то не характерные для наших краёв (кроме Александра)?

Мне не очень нравится конкретизация по географическому и социальному признаку. В идеале вообще можно придумывать несуществующие имена и использовать их.

Добавлено (2007-06-09, 2:39 Pm)
---------------------------------------------
Не знаю... трудно наверное будет это сразу осилить... но все-таки начну выкладывать по частям.
10-29 января 2007 года.

И В УСТАХ МОИХ РАЙ

Они сказали: встанем и пойдем на них;
мы видели землю; она весьма хороша.
А вы задумались; не медлите пойти
и взять в наследие ту землю.

Книга Судей Израилевых, 18,9

Когда пойдете вы, придете к народу
беспечному, и земля та обширна.
Бог предает ее в руки ваши.
Это такое место, где нет ни в чем
недостатка, что получается от земли.

Книга Судей Израилевых, 18,10

* * *

Высадка в Раю прошла успешно.
Ценой нулевых потерь нам удалось разгрузить два десантных крейсера Флотилии Млечного Пути недалеко от побережья единственного на этой планете моря. Или океана - называйте как хотите, это все равно ничего не меняет. Факт в том, что разделение водного пространства на моря и океаны для Рая просто бессмысленно - берега его омывает один единственный, но зато весьма огромный, водный массив, который мы назвали Акваторией.
Раянцы оказались не настолько беззащитными, насколько должны были быть по нашим прикидкам. Даже несмотря на то, что совершенно не располагали каким-либо оружием. Не пытайтесь раскусить меня - если я что-то говорю, то так оно и есть… Хотя, возможно, я не совсем прав. Ведь руки-то у раянцев были. И мозги. Осмелюсь даже заявить, что по наличию последних эти существа намного опередили нас.
Если бы мы хотели уничтожить Рай, то его обитатели, безусловно, не явились бы этому помехой. Но задачей ФМП не было превращение планеты в пыль. В цели Флотилии на данном этапе входила всего лишь высадка боеспособных частей на поверхности. Вот с этим и возникли пусть и совсем небольшие, но все-таки сложности…
Я вообще не понимаю, почему нам дали приказ в случае встречи с аборигенами атаковать без предупреждения. Раянцы довольно милые существа, особенно если учесть тот факт, что они очень похожи на нас внешне. Все отличия сводятся лишь к количеству растительности на теле и незначительной разности черт лица. Хотя для меня до сих пор остается загадкой, как эволюция могла привести их к такой же физической форме, какую имеет человек, к умственным способностям, в десятки раз превосходящим человеческие, и в то же время к отсутствию цивилизации со всеми присущими ей атрибутами.
Но, как бы то ни было, мы получили приказ уничтожать их при первой возможности.
Нас не посвящали в причины такого приказа, потому что указания сверху нужно просто выполнять, а не обсуждать, но у меня есть одно соображение по этому поводу. Думаю, стремление истребить раянцев было связано лишь с нежеланием делить с ними планету. И тут уж никого не интересовало то, что Рай - их планета. Здесь очень хорошие условия для проживания землян, особенно если учесть, что матушка порядком износилась и переполнилась, а других планет земного типа мы еще не встречали во всей исследованной части Млечного Пути. Плюс ко всему, Рай располагает огромным количеством природных ресурсов, столь необходимых для нашей цивилизации, здесь девственно чистые леса и водные просторы, и даже радиация Элегии, местного солнца, действует на человеческий организм так, что его старение незначительно замедляется. Чтобы вместить сюда как можно больше людей, нужно уничтожить соответствующее этому число раянцев.
Не знаю, как были настроены аборигены, но после приземления наших десантных крейсеров они не заставили долго ждать своего появления. Раянцы большой группой остановились на расстоянии километра от кораблей, после чего от общей массы отделились пять фигур, двинувшихся в нашу сторону. Не уверен, кем они являлись - дипломатами ли, или каким-то их подобием, - но мы залили их шквальным огнем из штурмовых винтовок, не дав подойти к кораблям даже на сто метров.
Тогда начали твориться странные вещи. Люди стали неожиданно падать - в основном на металлические борта кораблей, но те, кто уже вышел на поверхность, распластались по земле Рая, утонув в высокой зеленой траве. Они даже не издавали ни единого звука, просто роняли винтовки и опадали так, словно у всех произошел единовременный сердечный приступ. Я-то, разумеется, тоже был в их числе, но все же не могу описать, что со мной происходило, потому что не помню своих ощущений.
Если бы не направленный луч находящегося на орбите линейного корабля, который оставил неподалеку от наших транспортников воронку глубиной метров в десять, превратив находившихся в том квадрате раянцев в потоки радиоактивных частиц, не знаю, что с нами могло случиться. Но как только аборигены были уничтожены, оказалось, что все мы целы и невредимы. Мы стали медленно и неуверенно подниматься на ноги, подбирать винтовки и закидывать их за спины, при этом сохраняя такие удивленно-испуганные выражения лиц, что мне при взгляде на своих ближайших товарищей становилось смешно. Неужели и у меня была такая мина?

Сколько же ненависти с нашей стороны вызвало это короткое сражение к обитателям Рая! Непонятной ненависти за то, что люди считали их ниже себя. Они для нас были даже не животными - раянцы, по всей видимости, стояли еще ниже, потому что истреблять животных никто не собирался, а раянцев желали искоренить всей душой. Несмотря на то, что они оставили всех нас в живых. А ведь я более чем уверен, что стоило им лишь захотеть, и все мы были бы уже давно мертвы. Только нас не ждали цветущие сады Эдема. Видимо, мы не достойны этого.
Эта мысль посетила меня тогда, когда я смотрел на пять безжизненных тел, лежащих в паре сотен метров от крейсера, пять безжизненных тел столь похожих на нас существ. А еще тогда, когда я поднял голову чуть выше и увидел вздутую, дымящуюся и исковерканную землю там, где лишь недавно зеленели деревья, шелестела трава и распускались цветы, тянувшие свои лепестки к Элегии. Я подумал о тех женщинах и детях, которые погибли в огне адского излучения, о всех тех, кто пришел к нам с миром, а ушел навсегда.
И мне стало стыдно за то, что я - человек.
Мы, люди, всегда боялись встречи с братьями по разуму, когда сидели на Земле, не в силах вырваться более глубоко в космос. В основном, конечно, из-за того, что эта встреча могла обернуться войной, и мы точно знали, что проиграем. Нам так и не удалось дождаться, когда нашу планету посетят обитатели других миров, но теперь мы пришли к ним сами. И вместо того, чтобы нести с собой мир, мы принесли разрушение и смерть. Мы, люди, когда-то так боявшиеся, что сами можем стать жертвами колонистов-захватчиков.
Поэты, воспевающие любовь и красоту, художники, воплощающие ее в различных формах, могли бы, наверное, сгореть от стыда за человеческую расу, увидев нашу армию, предназначенную для уничтожения всего того, чему они посвящают свои бессмертные творения. А многие из нас, горилл в стальных доспехах, готовы всю жизнь гордиться тем, что служат в пехоте! И за время своей службы даже не догадаться, что уничтожают все то, что могли бы любить.
Раянцев ненавидели даже на Земле. Все новые и новые отряды молодых парней формировались для того, чтобы истреблять раянцев здесь, на их собственной планете, где они родились и выросли. Эти парни даже не видели их фотографий, а уже готовы были убивать. Настолько крепко в голову населения Земли вбиваются лживые истины, которые несут с собой «блага» цивилизации.

В течение следующих двух дней, пока мы разбивали на месте высадки лагерь, выгружали технику и продовольствие, оружие и боеприпасы, раянцы не появлялись. А мы боялись их появления. Прилегающие к месту нашей дислокации территории находились под неослабным контролем находящегося на орбите линейного корабля «Авель», который я про себя теперь называл «Каином». В случае появления аборигенов он мог испепелить их направленным лучом в доли секунды и независимо от того, сколько раянцев было обнаружено - один или тысяча.
На третий день наше командование предприняло вылазку с целью разведки ближайших районов. Командование предпринимает - мы выполняем. Это прописная истина, и спорить с ней никто не имеет права. Отрядом численностью в сто человек, куда входил и я, поскольку вызвался добровольцем, мы отправились на запад - туда, где в двадцати семи километрах с «Авеля» было обнаружено нечто похожее на городок. Челнок высадил нас в четырех километрах от объекта - это было сделано в целях безопасности, и хотя мы не знали, на каком расстоянии действует эта поразительная способность раянцев «отключать» людей, все посчитали дистанцию в четыре километра вполне достаточной для высадки разведывательного отряда.
Говоря откровенно, и раянцев-то в этом городке не было. Но все почему-то их боялись, несмотря на то, что пока лишь обитатели планеты пострадали от рук людей, а не наоборот. Интересным был и тот факт, что таких небольших городков по всей планете было разбросано очень много, но не было и намека на более крупные города и, тем более, мегаполисы или что-то в этом роде. Кроме того, после уничтожения нашим линейным кораблем группы аборигенов в первый день высадки, все они словно испарились - теперь ни в одном из поселений не наблюдалось ни одного раянца.
Вблизи городка почти не было растительности, лишь невысокая трава, укрыться в которой было просто невозможно, поэтому мы не опасались внезапного нападения из засады. С «Авеля» постоянно контролировались ближайшие к нам два километра на случай, если неожиданно появятся раянцы и снова станут нас «отключать». Но войдя в поселение, мы стали заметно беспокоиться - здесь «Авель» мог с равным успехом испепелить и наш отряд, если вдруг из какого-нибудь близлежащего дома выскочит куча местных жителей. Конечно, на линкоре не станут так поступать, но тогда нам придется в полной мере и без надежды на какую-либо помощь испытать, что же может последовать за «отключением». Возможно, в прошлый раз раянцам просто не хватило времени? Я почему-то был уверен в полной безобидности их намерений, но проверять это мне хотелось не больше, чем заигрывать с тигром в его клетке.
Мы проделали путь до противоположного конца городка, но так и не обнаружили никаких признаков чьего-либо присутствия. Мы проверяли дома, и результатом проверок каждый раз оказывалась пустота. Наш сержант сквозь зубы цедил ругательства и был в несколько раз злее, чем обычно:
- Черт бы побрал этих щенков! Забились в свои сраные норы и не хотят встретиться лицом к лицу со мной! Я бы вправил их пустые мозги…
Я искоса посмотрел на него, а он все не унимался:
- Была бы моя воля, я б этих сволочей как слепых котят утопил! Сугроб!!! Проверь эту хибару! - Питерсен указал пальцем в сторону стоящей неподалеку постройки.
Сугроб - это мое армейское прозвище. Привязалось ко мне еще в те времена, когда я был совсем зеленым новобранцем. Да я и сейчас-то не слишком опытен в делах войны, но по крайней мере прошел учебку, а это уже много значит. Почему именно сугроб? Сержант Питерсен уже тысячу раз объяснял мне, будто это из-за того, что я мягок, как этот самый сугроб. Причем объяснял, как всегда, в довольно грубой форме. Возможно, Питерсен и прав, но неужели он никогда не видел твердых сугробов, снег в которых спрессован словно рыба в консервной банке, а то еще и покрыт коркой льда? Я ему много раз хотел показать, что есть и такие, но идти против сержанта - себе дороже. А тем более - против хорошего и справедливого сержанта, коим являлся Питерсен на самом деле, постоянно одевая на себя маску грубости и безразличия.
Как бы то ни было, я должен был выполнить его прямой приказ и осмотреть небольшую хижину метрах в пятнадцати от меня. Это занятие, по-моему, не из сложных, поэтому я даже не стал огорчаться и с криком «Так точно, сержант!» изготовил винтовку и направился в сторону постройки.
Войдя, я осмотрелся по сторонам - внутри никого не было, и я не обнаружил ничего, что могло бы привлечь внимание. Слева располагалась глухая стена, хотя даже снаружи было заметно, что за ней должно быть еще одно помещение. Я вышел из хижины и обошел ее. С обратной стороны постройку соединяло с внешним миром небольшое окно. Пока я пытался в него протиснуться, до меня доносились яростные крики Питерсена:
- Сугроб, что ты там копаешься?! Руки в ноги и бегом ко мне докладываться, сукин ты сын!
Я не обращал на его матерщину ровным счетом никакого внимания. Меня больше интересовало то, что находится за окном. Я сделал несколько попыток в него пролезть, но эти попытки увенчались успехом лишь тогда, когда меня посетила мысль оставить винтовку на улице. Немного оглядевшись по сторонам и сообразив, что комната пуста, я взглянул вниз и увидел под ногами что-то похожее на дверь. Дернув за ручку, я убедился, что она заперта. Некоторое время подумав, я снова повернулся к окну, чтобы выбраться наружу, взять винтовку и попробовать как-нибудь «открыть» дверь с ее помощью. За моей спиной раздался щелчок.
Я услышал, как открылась дверь, и оцепенел, ожидая удара в спину. Его не последовало, и когда у меня хватило смелости обернуться, я увидел перед собой раянца, указывающего вниз, в тоннель, уходящий куда-то вглубь. Он говорил мне:
- Я знаю, что тебя гложет. Идем со мной.
Я не слышал его слов, но они отчетливо звучали в моей голове. Понимаю, вы скажете, что это невозможно, и я не буду вас переубеждать - вы вправе думать все, что пожелаете. Но скажите, а разве кто-нибудь предполагал, что возможно найти планету, по всем параметрам подходящую для людей? Разве Древние могли предположить, что Земля круглая? Разве не приходит когда-нибудь момент, заставляющий поверить в невозможное?
Я последовал за раянцем, который, снова заперев дверь, соединяющую тоннель с внешним миром, вел меня все дальше и дальше вглубь планеты. С нарастающим беспокойством я делал шаги по ступеням и размышлял о том, куда может привести эта дорога.
- Послушайте, - вдруг сказал я, - послушайте, они увидят, что я пропал, увидят мою винтовку возле окна и откроют этот проход!
Раянец, не замедляя шага, снова беззвучно сказал мне:
- Можешь не говорить, Зенон, я понимаю все, что ты хочешь мне сказать. И не беспокойся, внутри они не смогут причинить нам вреда.
В моем сознании отразилась его стопроцентная уверенность в нашей безопасности, и мне стало немного спокойнее. Мы спустились, наверное, уже метров на двести, когда уперлись в еще одну дверь. Но эта уже была дверью в полном смысле слова, и даже более того. Беглого взгляда на нее мне хватило, чтобы понять - для ее открытия потребуется не одна тонна взрывчатки. Раянец набрал какую-то комбинацию на клавиатуре возле двери и издал серию звуков, по всей видимости имеющих некоторый смысл для знающих язык обитателей Рая. Дверь с шипением отодвинулась в сторону, словно утонув в скале, и снова закрылась, как только мы пересекли ее проем.

*******

продолжение следует...

Приведшего меня в Лаис раянца звали Длтуо. Пройдя пару довольно длинных кварталов, мы подошли к одному из многочисленных двухэтажных домов. Длтуо жестом позвал аборигена, сидевшего на некоем подобии скамейки неподалеку, они обменялись быстрыми взглядами, тот кивнул и побежал туда, откуда только что пришли мы.
- Я сказал ему, - сообщил мой провожатый, - чтобы он шел к тому месту, где я встретил тебя, и охранял проход.
- А если с ним что-нибудь случится? - я не мог так быстро отбросить привычку говорить вслух. Длтуо успокоил меня, сказав, что любой из наших отрядов можно сдерживать у входа путем «отключения» сколько угодно, причем направленные лучи с «Авеля» на этот раз будут бессильны по вполне понятным соображениям.
- Пойдем со мной, - добавил он, - я познакомлю тебя со своей семьей.
Мы поднялись на второй этаж дома по ступеням, которые в большом количестве встречаются и в домах на Земле, и зашли в одну из квартир. Я заметил про себя, что дверь начисто отсутствует. Не было дверей и у входов в соседние квартиры. Внутри нас встретили две женщины - одна постарше, другая - помоложе. Да, это были именно женщины, и отличить их от раянских мужчин мог даже дурак - по тем же признакам, которые отличают мужчин и женщин на Земле. Я лишний раз поразился, насколько похожи на нас раянцы - даже одежда была схожа с той, что привыкли носить мы, за тем исключением, что раянцы оставляли открытой чуть большую часть поверхности тела.
Женщины смотрели на меня с опаской и недоумением, понимая, что я - человек. Но Длтуо какими-то неслышимыми для меня словами успокоил их и выражения лиц раянок сменились на более дружелюбные. Сначала он представил меня старшей женщине - она являлась ему кем-то вроде жены, если проводить аналогию с нашими представлениями об отношениях между мужчиной и женщиной, так как у обитателей Рая не было понятий «замужества» или «женитьбы». Ее звали Цуад, а возраст женщины составлял сорок один раянский год. Учитывая то, что период обращения Рая вокруг Элегии всего на два дня больше времени, за которое Земля обращается вокруг Солнца, я сделал вывод, что Цуад и по земным меркам не больше сорока двух. Я мысленно передал, что очень рад познакомиться с ней и быть гостем в ее доме.
Женщина помоложе носила прекрасное имя - Теа, - и была не женщиной в полном смысле этого слова, а девушкой восемнадцати лет, дочерью Длтуо. Впрочем, как только он стал представлять ее и я изучающим взглядом посмотрел на Теа, я осознал, что в ней прекрасно не только имя. Длинные и немного вьющиеся волосы, падающие на плечи и грудь, очень привлекательная фигурка, о которой мечтает любой земной парень, стройные ноги… Но самым восхитительным в ней было лицо - почти незаметные различия в чертах лиц между нами и раянцами вовсе не делали их женщин менее красивыми. Скорее наоборот. По крайней мере в случае с Теа. Довольно большие зеленые глаза, смотревшие на меня столь пристально, что мне стало не по себе, длинные ресницы и красивые изогнутые брови, небольшой вздернутый носик и тонкие, но немного пухлые, губы - в тот момент я второй раз в жизни пожалел, что я - человек.
- Мне очень приятна встреча с вами, Теа, - от волнения я снова заговорил вслух и произнесенные слова были тем максимумом, который я смог выдавить. Но про себя я восхищался ее красотой, ее свежестью и исходящей от нее позитивной энергетикой. Восхищался ею целиком и полностью.
Щеки девушки залились румянцем, она опустила голову и в моем сознании отразились ее слова:
- А ты не можешь контролировать эмоций, человек. Теперь надейся, что папа не слышал всех твоих мыслей… Мы с тобой разные.
А вслух она тихо произнесла:
- Дхар.
После этих слов Теа отвернулась и ушла в соседнюю комнату.
И голос… Это было не последней, но дополнительной причиной, по которой Теа вызывала столь непонятные, но приятные чувства. Я проводил ее уход взглядом и, повернувшись к Длтуо, спросил, что значит «Дхар».
- Это слово обозначает очень высокую степень благодарности. Примерно такую, - и он мысленно передал мне те эмоции, которые возникают у раянцев одновременно с «очень высокой степенью благодарности». Я испытал огромный душевный подъем - такой, которого еще никогда не ощущал ни на Земле, ни в космосе.

Разумеется, прибыв в Лаис, я очень заинтересовал местных жителей. Они приходили в дом к Длтуо, чтобы посмотреть на меня, познакомиться и поговорить. При этом они, в отличие от меня, нисколько не удивлялись тому, что мы, люди, похожи на раянцев практически как две капли воды. Аборигены были настолько дружелюбны и открыты душой, что у меня вызывала отвращение даже мысль о том, что наши войска могут причинить им вред. Смертельный вред, ведь полное истребление вида нельзя назвать «легкой раной».
К сожалению, и раянцы вполне осознавали, что земляне пришли в Рай не с миром. Они понимали, что не избегут встречи с нами лицом к лицу, и были уверены в том, что решение людей истребить их не изменится. Тем не менее, они не испытывали никакой ненависти, и это меня очень удивляло, поскольку даже я, будучи человеком, испытывал огромное количество ненависти к своему виду. Да что там говорить - лишь на миг представив себе безжизненное тело юной Теа, бледное и мертвое, я готов был со всех ног броситься к выходу из Лаиса, схватить свою винтовку и любыми способами остановить собратьев от пролития раянской крови.
Только понимал, что это невозможно.
Да и раянцы, по их словам, не слишком хотели отпускать меня - я был нужен им, являясь единственным связующим звеном между жителями Лаиса и людьми. Они были чрезвычайно рады тому, что я не испытываю никакой враждебности по отношению к ним, и за это многие меня полюбили - я чувствовал это. Раянцы могли очень легко заставить почувствовать что-либо, не прибегая к помощи слов, которые очень часто лишь сбивают с толку.
От выхода пришло известие о том, что отряд, с которым я выходил на разведку, обнаружил мою пропажу и раскрыл местоположение двери. Питерсен брызгал слюной во все стороны и обвинял раянцев во всех смертных грехах, считая, что они пленили меня. Но сообразив, что «отключение» всех членов отряда полностью препятствует проникновению в тоннель, и догадавшись о полной бесполезности в данной ситуации направленных лучей «Авеля», сержант принял здравое решение вернуться в лагерь и начать разрабатывать план «освобождения из плена рядового Принна».
Я беспокоился, поскольку знал, что если наше командование захочет добраться до меня, то прибывшей на данный момент к Раю армии будет приказано перерыть планету вдоль и поперек. Немного успокаивали лишь две мысли: во-первых, они понятия не имели о Лаисе, и во-вторых, рядовой Принн не такая уж важная шишка, чтобы из-за него коверкать Рай.
А тем временем Длтуо отвел меня к старшему раянцу его ветви, Титху, чтобы мы смогли обсудить с ним возможные варианты мирного решения возникшего из ничего конфликта. Титху было девяносто четыре раянских года, и его внешний вид вполне соответствовал возрасту. Но как только я почувствовал его мысли, сразу понял, что он преисполнен мудрости так же, как и лет жизни. Тем не менее, сколь долго мы не говорили с ним, нам так и не удалось найти приемлемого решения проблемы, потому что оба понимали, что я - слишком мелкая рыбешка в океане человеческой иерархии. Мое слово как человека, побывавшего среди раянцев и понявшего всю искренность их чувств и чистоту намерений, не будет играть ровным счетом никакой роли для тех, кто находится на Земле и расставляет фигуры на шахматной доске этой бессмысленной войны - войны за деньги и власть. Последнее я очень долго пытался объяснить Титху, но он так и не понял до конца, почему кто-то управляет нами с Земли, что такое «деньги» и что означает слово «власть».
Старик был абсолютно уверен в том, что дни раянцев сочтены. Он не видел выхода из сложившейся ситуации и понимал, что его собратья не смогут противостоять нашему разрушительному оружию, не будучи к тому же настроенными агрессивно по отношению к нам. Меня поразил тот факт, что он готов был принять гибель своей цивилизации без колебаний, и я всей душой ощущал, что так же смело смотрят на эту перспективу все раянцы. Для меня это, конечно, было эталоном доблести, но я считал это по меньшей мере глупым. Разумеется, я - человек, и психологию обитателей Рая мне никогда не понять до конца. Я - человек, привыкший постоянно цепляться за жизнь, но в данном случае меня беспокоило и другое.
Просто снова у меня перед глазами вставал ужасный вид безжизненного тела юной Теа…

* Связано с упоминанием об этом в Книге Судей Израилевых: «И пошли те пять мужей, и пришли в Лаис, и увидели народ, который в нем, что он живет покойно, по обычаю Сидонян, тих и беспечен, и что не было в земле той, кто обижал бы в чем, или имел бы власть: от Сидонян они жили далеко, и ни с кем не было у них никакого дела» (глава 18, стих 7). Примечание автора.

* * *

Продолжение следует...

Добавлено (2007-06-14, 4:53 Pm)
---------------------------------------------
"Короче!" - Оля дерзко вскинула пальчик - "Короче, я короче требую от максима половину выигрыша короче". Максим стал еще активнее жевать мозг, помогая себе руками. "Да" пробурчал некто с накачаными мышцами, "опять мы тут про него заговорили... Очевидно придется менять маршрут следования. Хотя абстрактную непоколебисть вселенской пустоты этим уже не удивишь", и, помолчав, добавил - "КА-ЛЮ-НЯ, КА-ЛЮ-НЯ..."

Добавлено (2007-06-14, 5:04 Pm)
---------------------------------------------
мимо кто-то быстро пробежал. "Кто это?" спросил максим, выплюнув остатки мозга под лавочку. "О, эта особь зовется лысый коренастый некрепыш!" - с гордостью произнесла Оля. "А куда он побежал?" - спросила бутылка пива в руке Олега. "Снайперскую винтовку покупать" не удивляясь любопытству бутылки ответила Оля, "Опять на крышу полезет, как бы не свалился". "Эх!" вздохнули прохожие. "Ух!" опасливо оглянулся Артем, "сволочи, опять мне тут неделю ныкаться, пока вы там прохлаждаться будете!"
А максим, подумав, достал из кармана новый мозг, и хитро подмигнув большегрудой девице, с энтузиазмом отправил его себе в рот...

Две показавшиеся откуда-то из темноты глухой ночи гитары, едва заметные на фоне иссиня-черного, мрачного как настроение самого грустного человека, несущего их, неба, смутили крикуна. Он не знал куда деть пиво, но самое страшное - он не знал, что ответить. Руки его тряслись, а нежелание Артёма притрагиваться к измазанной слюнекислоподобной зеленой жидкостью бутылке лишь усиливало нарастающую ярость Алёнки.
"Не слушай свой второй нос!" - гордо заявлял Артёмка, небрежно тыкая пальчиками в пустоты пространства, расположенные где-то в районе ушных раковин. А крикун продолжал прыгать и испытывать щенячьи приступы радости, прибивая Максима бас-гитарой к стенке, увешанной яичными лотками и прочей ерундой, судя по всему предназначенной лишь для отвлечения внимания от чего-то высокого.
А высокое неслось по проводам микрофона. Некрепыш, грезившийся после очередной мысли о лавандосе, который постепенно проигрывает Алёнка, блекнет и блекнет, а снайперская винтовка всё чаще снится Максиму, который страстно желает погреть свою наглую пятипалую лапку в хрустящими купюрами. А рептилии остались позади, значит очередной этап к совершенству пройден.

ЛЮБОВЬ. так много жизней положено на её алтарь, так много пролито слёз и крови, но всё же человечество, понимая отчасти всю глупость, не делает совершеннно никаких выводов.Своими действиями пороча такое нежное и безусловно неземное чувство.А ведь любовь не умеет лить слёзы и отнимать чьи-то жизни!Она умеет любить, заботиться и строить! Часто мы зовём, как нам кажется, близких людей любимыми, но кроме проблем эта "любовь" ничего не несёт! Человек хоть и тянется ко злу остаётся добрым существом и теша себя надеждой загараживается словами и лживыми чувствами. А настоящая любовь не требует слов и каких либо выражений, кроме веры и самого чувства.